Российский оппозиционер Владимир МИЛОВ: «Путин очень силен, и не он является слабым звеном системы. Слабое звено — это партия «Единая Россия»

«ДЛЯ НАС КРЕДИТНАЯ БЛОКАДА САМА ПО СЕБЕ НАМНОГО БОЛЕЗНЕННЕЕ, ЧЕМ САНКЦИИ»

— После временного затишья российскую экономику вновь начало штормить. Цены на нефть колеблются, а вместе с ними и курс рубля. Что происходит в реальной жизни россиян?

— Рубль сейчас скачет, но это не главный индикатор. Базовая статистика очень плохая и ухудшается от месяца к месяцу: закрываются рабочие места, падают инвестиции, доходы населения, покупательская способность. При дефолте 98-го у нас тоже наблюдалось сильное падение доходов, но оно было краткосрочным. Тогда мы быстро отскочили и начали расти. Кроме того, перед дефолтом 98-го года основные сбережения людей были в валюте. Они не пострадали.

Сейчас ровно наоборот: сбережения очень сильно обесценились из-за падения курса и инфляции. Хотя официальные лица заявили, что мы миновали пик кризиса. Но это вранье — ситуация становится все хуже.

Да, рубль не стоит столько, сколько стоил в декабре, но с ним еще все впереди. Даже в последние дни видно, что рубль неустойчив и сильно проседает. Самое главное — что из этой ситуации нет никакого стратегического выхода. Непонятно, как мы будем останавливать свое падение и возвращаться к росту. Раньше хоть был массовый приток кредитов с Запада, но теперь нам их никто не даст. Даже если с России снимут санкции, кредитная блокада у нас надолго.

— Почему не дадут, даже если снимут санкции?

— Международные инвесторы и игроки финансовой системы кардинально пересмотрели уровень политического риска по России. Сейчас в зоне риска находятся даже те заемщики, которые не попали в санкционные списки. Весь наш крупный бизнес так или иначе связан с государством. Но если Россия опять начнет хулиганить и пойдет на эскалацию военных действий, то санкционные списки могут быть сильно рас­ширены. Поэтому на всякий случай русским денег не дают.

Такая же логика сохранится и в случае частичного снятия санкций. Все понимают, что пока действующая администрация у власти, никто не знает, куда Россия вторгнется завтра. Сейчас кое-какое затишье, но речь идет о долгосрочных зай­мах и проектах. А это очень рискованно, ведь из-за непредсказуемости России мож­но просто потерять деньги. Для нас эта кредитная блокада сама по себе намного более болезненна, чем санкции. Со стороны международных банков это такая самоцензура.

Что касается нефти, то за 25 лет реформ наша финансовая система не научилась конвертировать эти доходы в финансовые активы. Все вырученные деньги сразу тратим. Дефицит бюджета у нас планировался даже при нефти в 100 долларов. А 100 долларов мы долго не увидим. Поэтому мы очень быстро теряем резервы. Вот за четыре месяца они уменьшились с 11 до восьми триллионов рублей. За четыре месяца — на три триллиона рублей. При таком темпе расходов их хватит на пару лет всего.

— Все выглядит довольно бесперспективно. Что дальше ждет страну?

— Наши начальники говорят, что скоро это все кончится само собой, надо немного подождать, года два. Думаю, в какой-то момент страна дойдет до определенной точки, когда дальше ждать будет нечего. И что тогда? Посмотрите на опыт предыдущего кризиса 2008 года.

Это был важный политический и психологический кризис для России потому, что он переломил тенденцию. В первые восемь лет президентства Путина все росло. В 2008-м рост прекратился, и власти пришлось объясняться, почему. Но люди тогда очень негативно среагировали. В обществе нарастало недовольство. Впер­вые за 20 лет можно было увидеть крупные демонстрации протестов в регионах от Калининграда до Владивостока. Это было в 2009-2010-м.

На региональных выборах «Единая Россия» очень сильно теряла результат. Десятки процентов поддержки на городских и областных выборах. Хотя власть думала, что все контролирует, и особой турбулентности никто не предсказывал. Кульминация произошла на федеральных выборах в декабре 2011 года. Тогда совершенно неожиданно и вопреки всем социологическим опросам «Единая Россия» получила меньше 50 процентов голосов. Даже по сфальсифицированным результатам им не удалось натянуть цифры. После этого начались крупные протес­ты по всей стране. Этот опыт повторится.

— Разве сейчас россияне способны выйти на улицы с протестами против Пу­тина?

— Российское общество очень инертно: оно долго реагирует на шоковые изменения. Но потом происходит какое-то событие, и все недовольство выплескивается. Следующим пиком будут федеральные выборы 2016 года. Это понимают и власть, и оппозиция. Мы сейчас активно работаем по подготовке к этим выборам в рамках соз­давшейся коалиции.

Власть тоже время не теряет: Конституционный суд принял решение, что выборы можно перенести с декабря на сентябрь. Это вскрывает всю степень неуверенности в своих силах. Речь идет о переносе выборов всего на 10 недель. При этом они ломают конституционный процесс, принимаются законы, которые не соответствуют Конституции. То есть власть, которая, типа, все контролирует, обращается к Конституционному суду, чтобы заручиться его поддержкой. Власть не уверена в своих силах и боится падения популярности из-за кризиса. Также они понимают, что федеральные выборы могут быть серьезным испытанием на прочность. Было много событий, которые это показали.

Например, убит Борис Немцов, играв­ший ключевую роль в создании оппозиционной коалиции. После этого был отравлен Владимир Кара-Мурза. Врачи первой городской больницы говорят, что за всю их историю не было такого серьезного отравления. Кара-Мурза в России представлял интересы Ходорковского, который тоже участвует в демократической коалиции.

После убийства Немцова Путин выступил на коллегии ФСБ и сказал, что подготовка к выборам 2016-2017 годов является важнейшей задачей. Потому что есть враги, которые хотят дестабилизировать государство. Казалось бы, какое к выборам имеет отношение ФСБ? Власти сильно нервничают. Это для них будет испытание на прочность, и поддержка у них не такая сильная, как они об этом говорят. Даже если недовольства не будет на выборах в Госдуму, оно проявится на президентских. Долго весь этот кризис сваливать на Обаму у Путина не получится.

«ПУТИН МАНИАКАЛЬНО ЗАЦИКЛЕН НА ЛИЧНОЙ ВЛАСТИ, ДАЖЕ СОГЛАСОВАННЫЙ ПРЕЕМНИК ЗАХОЧЕТ ОТ НЕГО ИЗБАВИТЬСЯ»

— Андрей Илларионов писал, что из-за такой неуверенности Путин думает о смене преемника в 2017 году. Илья Пономарев высказал предположение, что таким преемником может стать Сергей Шойгу или Сергей Иванов.

— Не считаю эти разговоры серьезными. Во-первых, Путин очень силен. Не он лично является слабым звеном этой системы. Слабое звено — это его политическая монополия, партия «Единая Россия» и начальники на местах. Они сидят по многу лет в регионах и людям надоели. Также это социально-экономическая политика. У нас есть такой парадокс Путина: если спросите у людей, поддерживают ли они президента Путина, — скажут, что да. Но если спросите по пунктам, например, довольны ли они его социально-экономической политикой, то большинство ответит «нет».

Лично Путин не является слабым звеном в этой системе, и опасаться ему нечего. Но он маниакально зациклен на личной власти. Даже согласованный преемник захочет от него избавиться, и для этого есть масса способов. Поэтому все разговоры о преемнике — спекуляции. Такого сценария не видно. Отдать власть Путина можно только вынудить, показав, что вся его вертикаль рушится. То есть действовать примерно по той модели, которая была в 2011 году. Тогда оппозиция не дотянула. Да и общество не было готово к реальным переменам.

— Запад очень четко высказался, что сидеть за одним столом с Россией никто не будет, пока там президентствует Путин.

— Да, Путин перевел нашу страну в режим международного изгоя, которому вдобавок теперь не верят. За последние полтора года Путин много раз демонстрировал, как врет и нарушает собственное слово. В итоге мы потеряли нашего главного партнера в Европе — Германию. Меркель была достаточно лояльной к Путину, но он ее постоянно обманывал, чем вывел из себя. И теперь между нашими странами пропасть.

Вранье России видят все. Мало того, наши власти имеют глупость еще в этом и признаваться. Даже в вопросе наличия российских войск в Украине. Или по сбитому «боингу». Наши официальные лица с пеной у рта орали о страшных доказательствах, что это украинцы сбили самолет. Но как только речь зашла о создании международного трибунала, резко выступили против. В общем, международный имидж у России ужасен.

Россию не поддерживают даже те страны, к которым она обращалась за поддержкой. Да, Китай согласился купить у нас немного газа. И все. Серьезной внешнеполитической под­держки мы от него не получили. Китай по-прежнему выступает за территориальную целостность Ук­ра­ины. То же самое делают все государства СНГ. После распада СССР не думал, что доживу до такого бреда когда-нибудь.

— В последние месяцы Россия подписала пару соглашений с Китаем. Власть говорила, что вот Китай поможет стране выйти из кризиса, выделив несколько кредитов.

— «Сбербанку» они дали только 600 мил­лионов долларов. Это мелочь. По официальным данным «Центробанка» видно, что с июля прошлого года по 1 апреля этого наш совокупный портфель внешних займов у банков уменьшился больше чем на 150 миллиардов долларов. Столько мы вынуждены были отдать, а взамен нам никто ничего не дал. Грубо говоря, это наша потребность в кредитах.

Китай выделил нам где-то пять-семь миллиардов долларов. Но все их кредиты очень жестко завязаны на покупке китайских товаров и услуг. Это не так, как нас кредитуют западные финансовые институты, которые дают нам кэши займов. Китайские деньги даже не покидают Шанхай. Эти деньги можно получить лишь тогда, когда принесете в банк контракт на покупку китайских товаров или услуг. Но деньги со счетов китайских банков перечисляются китайскому поставщику. На руки вы их не получаете, только китайский товар или услугу.

---

---

Китай ни для кого не является экономическим донором, кроме самого себя. Его финансовая система очень маленькая: совокупные активы составляют 20 триллионов долларов. У США — 80, у Евросоюза — 60. Даже у Японии — 30. Китай только на карте кажется большим, но как финансовая система он маленький. Она выстроена только под стимулирование внутреннего спроса и китайского экспорта. У них вообще нет привычки массово давать деньги каким-то внешним игрокам. И то, что наши рассчитывали, что Китай придет на какое-то наше спасение, — это было слишком наивно. Это еще один вопрос компетентности наших руководителей, которые затеяли всю эту ерунду.

Все эти индикаторы должны заставить Путина поменять свой курс. Но он такой человек, что пока не чувствует дна, попытается использовать все ресурсы, чтобы выкрутиться. Прежде чем реально начнет менять свою политику.

— Эти ресурсы у него еще остались? Что еще должно случиться, чтобы Путин наконец начал признавать свое поражение?

— Он пока убаюкан цифрами резервов. 360 миллиардов долларов — все еще деньги. Хотя в два раза меньше, чем во время кризиса 2008 года. Путин — человек, который живет в кэшевой ментальности. Даже если у него куча проблем и обязательств, конкретная сумма в кошельке психологически его успокаивает. Еще он убаюкан тем, что его личные политические позиции в России достаточно прочны. Уг­роз его личной популярности не видно. У него есть ядерное оружие, и никто не нападет. Это значит, что он будет находить какие-то выходы, не меняя старый курс.

Еще полтора года назад в Кремле доминировала точка зрения, что Украина как самостоятельное государство не состоится. Что весь большой юго-восток Украины, от Одессы до Харькова, в случае прихода к власти прозападных сил объявит об отделении и присоединении к России. За эти полтора года Путина очень сильно удалось остановить. Он куда-то продвинулся в Крыму и Донбассе. И все. Ему намного больше не удалось, нежели удалось, и он понимает, что шашкой махать не получается. Сейчас ситуация в зависшем состоянии. Но это долго не продлится. Думаю, маятник качнется, и Путину придется остановиться.

«КАК ТОЛЬКО ПОДНИМАЕШЬ ТЕМУ КРЫМА, ЛЮДИ ГОВОРЯТ: «ХВАТИТ  УЖЕ. СВОИХ ПРОБЛЕМ ДОСТАТОЧНО»

— Что творится в российском обществе по поводу Крыма?

— Этой темы просто не существует. Уже давно все внимание переключилось на внутренние проблемы. Из-за агрессивной пропаганды некоторых волнует Донбасс, но и таких людей становится все меньше. Как только поднимаешь тему Крыма, люди говорят: «Хватит уже. Своих проблем до­ста­точно». Повестка дня в России сейчас формируется вокруг социально-экономических проблем, о Крыме даже в новостях не рассказывают.

Но власть, типа, намерена построить тот Керченский мост. Для них это стратегический проект. Хотят решить проблему снабжения Крыма строительством всего одного моста в несколько полос. Хотя исторически Крым был ориентирован на снабжение с материковой Украиной. Тем более Керчь — самый восточный город, далеко от всех остальных центров, между ними горы. Это значит, что надо создавать новую инфраструктуру. Мост не решит значительного числа проблем.

— Российская оппозиция всерьез хочет надломить ситуацию на выборах 2016-2017 годов? Это возможно?

— Конечно. На региональных выборах своих кандидатов выставим в трех регионах: Новосибирске, Калуге и Костроме. Интерес к нам очень большой. Встречи Навального собирают очень много людей. Люди приходят и интересуются. Мы хотим всем показать: и народу, и власти, — что мы реально парламентская партия, которая должна быть в парламенте. Думаю, там мы сможем лишить «Единую Россию» большинства. Таким образом в парламенте впервые за 15 лет появится сила, которая не получает команды из Кремля. Даже если эта фракция будет не очень большая, она сможет задавать другую повестку. Особенно в отсутствие большинства у «Единой России». Пока что шансы на успех хорошие, так как мы видим поддержку населения.

«НЕМЦОВ ВСЕГДА АТАКОВАЛ ЛИЧНО ПУТИНА, ПОЛИТИЧЕСКИ МЕШАЛ ТОЛЬКО ЕМУ»

— В деле Бориса Немцова намечаются реальные сдвиги?

— Оно совсем разваливается. Судя по показаниям одного из чеченцев, который вроде признался, он просто говорит полную ерунду. Он даже не понимает, как устроена логистика передвижения на месте, где это убийство совершено. Якобы они остались в какой-то машине и два часа ждали Немцова. Представьте себе: возле стен Кремля два часа стоит «Запорожец», набитый вооруженными чеченцами. Это не то место, где можно остаться и стоять. Оно заполнено патрульными полицейскими и фээсошными патрулями. Там даже нельзя машину остановить.

Или мотивы, что «мы вот обиделись на Немцова за то, что тот оскорблял мусульман». Никогда Немцов не оскорблял мусульман. Его первая жена — татарка, а дочь Жанна, по словам Немцова, мусульманка. Тем более чеченцы никогда в истории не убивали из религиозных мотивов, а только по политическим, связанным с борьбой за независимость, или коммерческим причинам. Очевидна версия, что этих чеченцев в качестве рядовых исполнителей используют как прикрытие. Реально Немцова убил кто-то другой. Очень точные выстрелы, которые поразили все важнейшие органы в течение секунды. Это больше похоже на убийство, совершенное спецназовцем ГРУ.

— Думаете, к убийству Немцова причастен кто-то из верхушки кремлевской власти?

— Конечно. Политически у этого убийства есть только один бенефициар — Владимир Путин. Ни Бортникова, ни Патрушева Немцов особо не трогал. Он всегда атаковал лично Путина. Политически мешал только ему. А кто беспрекословно выполняет личные команды Путина? Кадыров со всей своей компанией. Версия, что Кадыров пошел на серьезное нарушение своей субординации, совершенно невероятна. А вот что Путин попросил: «Решите мне воп­рос так, чтобы никто не подкопался», вполне может быть.

— Еще одна актуальная тема в последнее время — должна ли Украина покупать газ у страны, которая ведет против нее войну?

— Я не понимаю, почему Украина, зная все трудности, хочет покупать газ в России? Покупайте газ в Словакии — вот вам и источник. Если вам его не хватает — то это вопрос к вашему правительству. Ук­ра­ина занимает пятое место в Европе по доказанным запасам газа. Даже без Крыма. Сейчас вы добываете 15 миллиардов кубометров, хотя спокойно можете добывать 30.

С Майдана прошло полтора года. Почему до сих пор в этой области действует монополист «Укргазвидобування»? Почему нет рынка конкурирующих производителей газа? За 15 месяцев это можно было сделать 100 раз. И что же теперь жаловаться, что у вас газа не хватает? Вы можете производить его больше. Для этого не надо быть Эйнштейном. Тогда и цены на тарифы не надо будет взвинчивать, как сейчас, при импортном газе.

— Украине следует выплачивать дорогие займы Януковича?

— Дефолт — это плохо, но альтернатива может быть еще хуже. Когда мы в России в 90-е годы пытались избежать дефолта, это кончилось все равно дефолтом. Экономика от этого страдала и долго в рост выйти не могла. Правительство, стремясь стабилизировать государственные финансы, установило очень высокие налоги. Их никто не платил, а МВФ все время требовал с нас их собирать. В итоге мы все равно объявили дефолт. Но после него наша экономика резко оздоровилась.

Украине пора смотреть в лицо реальности. Ваши обязательства скупили профессиональные стервятники, которые скупают обязательства преддефолтных стран. Все кредиторы уже давно все понимают. Украина не Греция, она не в еврозоне, ей оттуда не выходить. Для развития дефолт будет благотворным.

— Разве инвесторы в случае дефолта придут в Украину в ближайшие пять лет?

— Даже если объявите дефолт, это никак не повлияет на перспективы инвестора. Сейчас в мире есть приватизационный голод, потому что нет масштабной приватизации. Ее пик был в конце 90-х и начале нулевых в Восточной Европе. Инвесторы просто будут кидаться в места, где власти проводят серьезную демонополизацию и приватизацию государственных активов.

Но продавать надо не хрень всякую, а серьезные активы. Вот «Укрнафта», которая добывает всего два миллиона тонн нефти. Купят поляки, например, и быстро увеличат добычу. Или мелкие газовые месторождения, «Укрзалізницю», только реструктиризованную. Кто не купит компанию по перевозке нефтепродуктов? Купят и даже смогут сделать ее вполне рентабельной. Приход инвесторов зависит от структурных реформ, которые вы обязате­льно должны провести.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter